Брамс, еще молодой, но уже зарекомендовавший себя композитор, сочинял Первую симфонию (1855-1876) долго: процесс затянулся лет на четырнадцать, причем сам Брамс утверждал, что на самом деле — двадцать один год, откуда и такой разброс в датировке.
Интересно, что публика, друзья и издатели единодушно от него ожидали, что тот продолжит «бетховенское наследие», отчего, видимо, Брамс и нервничал, все никак не в состоянии определиться с материалом.
Симфония, наконец, закончена — и с помпой представлена по самым значительным залам Германии и Австрии. Но Брамс не передает издателям партитуру: ему нужно еще «минимум три-четыре пробных представления».
Самое интересное начинается после. Брамс, очевидно писавший партитуру именно как продолжение бетховенской традиции, стал получать критические замечания, мол, симфония настолько напоминает великого предшественника, что ее можно прозвать «Десятая Бетховена».
Эти косвенные намеки на плагиат, хотя Брамс сам неоднократно говорил об осознанных отсылках к Бетховену, очень раздражали композитора, хотя он, по собственному утверждению, написал темы, похожие на основную мелодию из «Девятой» и на «тему судьбы» из «Пятой» так, «чтобы любой осел это услышал».
В середине девятнадцатого века он еще не мог знать, что станет предтечей осознанного цитирования и подражания, на чем будет построена почти вся поствагнерианская культура.
1 July 2021. — Saint Petersburg (Russia)