Перейти к содержимому

Радужный браслет. Почти по Куприну

Ким в Португалии

Под занавес лета 2019, в его последний день, расскажу-ка историю об этой неожиданной на моей странице фоточке. Да, да, да. Это мой бывший — Ким, которого я очень когда-то безответно любил и даже провел с ним несколько лет вместе, думая, что мы оба были счастливы. Вот он: сейчас отдыхает со своим наконец-то уже любимым (а не как я — скрипозубно терпимым) человеком где-то в далекой Португалии — в стране, язык которой я так и не смог дочистить, постоянно разговаривая на “портуньёле”, то есть вечно сваливаясь в “испанский-с-носовыми-звуками”, за что мне португальцы готовы набить морду всякий раз, когда я открываю рот.

История моя не на одну станцию метро — но я постараюсь защипнуть вашу струнку хотя бы на мгновение.

Откуда у меня эта фотка? Как и обычно — прислали друзья. Ведь я не заходил на его странички где-то с мая 2017, а сейчас и тем паче, потеряв свое одиночество, не особо парюсь, где он и как. Если, конечно, не внезапный вулкан эмоций от таких образов, как тот, что перед вами.

Ну фотка как фотка — скажете вы: сидит себе — счастливый и довольный на набережной, на фоне не менее солнечной архитектуры. Солоноватый ветер целует его губы и ерошит волосы. Но есть одно но (хальт: ФБК-моуд-он!) — кое-что на запястье…

Нет, нет, нет, не часы за 30 лямов, нет. Я, конечно, Алексей, но, увы, не Анатольевич.

Это радужный браслет.

…С Кимом мы познакомились 1 января 2008 на вечеринке у его старшего брата (которого после этого я никогда, кстати, не видел) — и мы достаточно неожиданно стали общаться. Ким даже подключился к моим московским проектам “Прочеркон” и “Курсатор”, став руководителем питерского крыла. Потом проект рассыпался, и в начале 2012 разошлись и мы с Кимом. На два долгих года. Меня мотало из страны в страну: я успел написать книгу “От вскрика до образа” и пожить во Вьетнаме. В конце 2013 мы помирились: как сейчас помню — 17 декабря 2013 в Вышнем Волочке, “чтобы на нейтральной территории”: то есть не в Москве и не в Санкт-Петербурге.

В ознаменование примирения я заказал одной художнице два таких браслетика, и один из них подарил ему в ночь на 1 января 2014: все-таки полных шесть лет знакомства. Почти под бой курантов мы их надели одновременно — в знак “никогда не расставаться”. Я переехал в Петербург 1 марта 2014, и нас закрутил вихрь: многие помнят приветливые огни дома 65-67 на канале Грибоедова и события в “Дельвине” — иногда по два раза в неделю.

Браслетик достаточно быстро исчез в архивах Кима, и он его больше не надевал. Я тоже, увидев, что от моего “обручального кольца” отказались, снял свой — и спрятал в дальний ящичек, где он у меня лежит и по сей день.

А Ким все чаще и чаще стал повторять, что “срок годности мужчины — тридцать пять лет”, что у него “культ молодости”. И стал более и более хмуро смотреть то на меня, то на календарь. Год моего тридцатишестилетия грохнул громыханным грóмыхом — и в марте 2017 Ким ушел, не прощаясь, не объясняясь. Просто покинув меня. Через три дня я забрал вещи — и больше Кима не видел.

Я умудрился в буквальном смысле за один вечер перестроить свою жизнь — отменил я (точнее даже просто перенес на утро) всего лишь одно скайп-занятие: я готовился к тому, что меня бросят. Ведь мне 36, я уже по-за “сроком годности”: неудачник, растратчик собственной жизни, без “карьеры”, “никто и нигде”.

2017 пролетел для меня вихрем — я ни о чем не думал, только работал: отснял тогда два видеокурса на Степике. И лишь изредка глодал себя — останусь один или нет? Игорь Синельников мне тогда сказал: “Только приготовишься к одиночеству — а оно и сбежит…”

И он как в воду смотрел. В июле 2018, сам еще того не подозревая, я начал просто общаться с новым человеком — и в июне 2019 “одиночество сбежало само собой”. Одним теплым утром.

Да, может, свалившееся на меня новое счастье — на полгода, а может — на тридцать лет, но главное было — впервые в жизни просыпаться (говорю без всякого кокетства) любимым и желанным.

О Киме я уже почти не вспоминал — разве только если общие друзья начинали говорить. Первый год не хотелось бередить рану, во второй я просто понимал, что лучшим ответом на поступок Кима будет мое молчание, а с третьего уже даже не колыхалось ничего от когда-то дорогих звуков когда-то дорогого имени.

Так или иначе, но я все это время жил, просто жил, ничего не ожидая, не носясь по свиданиям, не особо настаивая и не особо переживая, если я не нравлюсь: почти всегда выяснялось, что “и славик (ромик… etc) богу, что не понравился”.

И вдруг — это воспоминание.

Ты помнишь, значит, откуда этот радужный браслетик, правда? Ты помнишь и бережешь его? Он кажется таким ухоженным и незатасканным, а ты сам — счастливым и расслабленным.

Говорят, что любовь с точки зрения ощущений самого человека — это не обязательно любовь к кому-то одному, а континуум, где мы последовательно, а то и одновременно, любим многих, но одной и той же — своей любовью. Если ты любил меня — значит, этот браслетик хранит продолжение той сказки, где ты никогда не расстаешься с любовью; если не любил, то я рад, что ты, наконец, окунулся в поток так долго искавшегося счастья.

Береги браслетик! Это натуральная кожа, уход за ней — самый стандартный, а цвета время от времени сможет подправить любой художник. Пусть твоя любовь никогда не блекнет — скольких бы ты ни любил дальше: того единственного, которого, наконец, нашел, — или еще многих и многих в последовательной моно- или полигамии.

31 August 2019. — Moscow (Russia)